Виолетта Орлянская: «Пока дышу – надеюсь помогать»

55 лет из них она отдала служению пациентам в стенах одного учреждения. Начав свой трудовой путь сразу после института в 1970 году врачом-лаборантом, Виолетта Петровна стала для коллектива образцом преданности профессии и медицинскому учреждению: с 1973 года – врач-психиатр десятого мужского отделения, а с 1984 года – бессменный руководитель ключевых подразделений больницы: шестого мужского, детского, инфекционного, десятого женского. Ее путь – это путь развития самой психиатрической службы края. За это время доктором Орлянской пролечено более 13 000 пациентов. В юбилейный год, и провожая на заслуженный отдых, мы хотим рассказать о человеке, чья мудрость, опыт и безграничная преданность делу стали неотъемлемой частью истории Ставропольской краевой психиатрической больницы №1.

Истоки призвания: У окна, в ожидании скорой

Решение стать врачом пришло не из книг, а из самой жизни, продиктованное страхом и надеждой. Еще школьницей, заканчивая девятый класс в Астрахани, я сидела у окна нашей квартиры на улице Карла Маркса, неподалеку от цирка. За спиной тяжело дышал отец, Петр Петрович Куркин. Мы вызвали "скорую", и каждая секунда ожидания растягивалась в вечность. Я молилась, чтобы машина успела. Эта ночь, освещенная тревожным светом фар в моем воображении, стала точкой невозврата. Тогда я поняла: буду врачом. Спасать. Помогать. Отец, человек трудной судьбы (работал в тылу, снабжая фронт, пережил покушение – пуля угодила в пятку, когда он заходил в дом), руководитель крупных предприятий в Астрахани, Каспийске, позже в Ставрополе, где он даже был замглавврача по хозчасти, был моим главным примером стойкости. Мама, Лидия Александровна, химик-лаборант, всю жизнь отдавшая лаборатории на производстве, привила аккуратность и терпение. В семье говорили: "Кто-то должен быть врачом". Этим "кто-то" стала я.

Поворот судьбы: От гинекологии к загадкам души

В медицинский институт я поступила с четким намерением стать гинекологом – даже ходила в соответствующий кружок. Но, судьба распорядилась иначе. На нашем пути встал профессор психиатрии Адольф Яковлевич Доршт. Его лекции были откровением. Артистичный, стильный, обаятельный, он читал так завораживающе, что мы сидели, буквально раскрыв рты. Он не просто излагал факты – он погружал нас в таинственный и сложный мир человеческой психики. Это было "зерно", брошенное мастером, которое дало неожиданные всходы. Гинекология отошла на второй план – меня неудержимо потянуло в психиатрию.

Испытание терпением: Дорога в отделение

Начало пути было тернистым. Устроиться в психбольницу сразу после института оказалось почти невозможно – мест не было. Помню замглавврача по кадрам, Михаила Халковского, который, выслушав моё горячее желание быть психиатром, развел руками: "Врача-психиатра вакансий нет. Только в лабораторию". Так я на два с половиной года стала врачом-лаборантом на филиале больницы. Но мечту не оставила. Я упорно ходила к заведующей 5-м отделением, Галине Аркадьевне Вильденберг. Она стала моим наставником, взяв на себя нелегкий труд подготовить меня к работе в отделении. Университетский курс психиатрии длился считанные недели; здесь же началась настоящая школа. Галина Аркадьевна учила всему: от строгого дресс-кода ("никакой яркости, больные остро реагируют") до тонкостей врачебной этики и эстетики, умению понимать и чувствовать пациента. Позже я прошла четырехмесячную специализацию (интернатуры тогда не было), где углубляла знания, в том числе у преподавателя Чудновского.

Суть профессии: Услышать, понять, помочь

Главный урок, вынесенный из всех этих школ, стал моим кредо: выслушать больного. От и до. С терпением, с состраданием, с пониманием того, что даже самые странные, бредовые мысли для него – мучительная реальность. Нужно расположить к себе, завоевать доверие. Пациенты с психическими расстройствами редко считают себя больными, но они невероятно чутки к отношению врача. Они могут не открыться родным, но врачу – доверят, если почувствуют искренность. Сыграть здесь нельзя – они видят насквозь. Интересно, что работать с мужчинами зачастую проще – они более прямолинейны и открыты в доверии. Женщины же, порой, склонны хитрить.

Врастание в профессию: От лаборатории до судеб

Никогда не возникало желания уйти! Прошла путь от лаборатории через 10 лет работы в 11-м отделении на филиале, затем в 6-м. Позже полгода заведовала детским отделением, затем снова на филиал, и наконец – в то отделение, которое стала считать своим. Особый интерес представляла судебно-психиатрическая экспертиза. Осознание, что твоё заключение решает судьбу человека – будет ли он в тюрьме или в больнице, – огромная ответственность, но и профессиональный вызов. Я даже организовала отделение принудительного лечения на третьем этаже.

Больница как мир: От изобилия к лихолетью

Больница стала вторым домом, а коллеги – семьей. Вспоминаю 70-80-е с теплотой: ковровые дорожки в коридорах, полное обеспечение больных (халаты, пижамы, кожаные тапочки, зимняя одежда), шикарная оранжерея, которой пользовался весь город, свое подсобное хозяйство. Кормили отлично, даже вареники делали. Больные трудились в швейном цехе, их возили в театр, в отделениях были комнаты для трудотерапии и «физкультурник» по утрам. Медикаментов было в достатке. 90-е перевернули всё: дефицит лекарств, проблемы со снабжением. Мы, врачи, несли из дома хлеб, варенье, чтобы подкормить пациентов. Но удивительно – текучки кадров почти не было. Держались вместе, как в трудные времена и держится семья. Мне повезло с коллективом.

Личное: Семья, музыка и счастье

Счастье для меня – в семье. Я из двойни. Сестра стала инженером-механиком. Я вышла замуж еще на втором курсе мединститута. Муж, преподаватель (позже декан) аграрного института, был старше на семь лет, из простой семьи. Благодаря поддержке и воспитанию моего отца, который принял его как сына, он состоялся в профессии. Наша дочь – кандидат экономических наук, у меня уже два правнука. Любимое время года – осень. А дом всегда озаряет звуками старый инструмент - фортепиано – член семьи, переезжавший с нами. Его история – история исполненной мечты моей мамы. Она, рано осиротевшая, мечтала играть. Помогая подруге с уроками, та учила ее музыке. Дома, не имея инструмента, мама "играла" ложками по столу, запоминая мелодии. Когда я была в девятом классе, родители купили долгожданный инструмент, и мы с сестрой и мамой учились вместе. "Вальс цветов", "Полонез Огинского"... Это звучит во мне до сих пор. Мама, родившая нас, двойняшек, в голодном 45-м, знала цену и мечте, и тяжелому труду.

Итог: Призвание

Смогу ли я назвать себя счастливым человеком? Безусловно! Замечательная семья, любимая работа, верные коллеги. А самое главное в профессии? Любить больных. Без этого – никак. Они чувствуют фальшь. А когда есть доверие – они открывают тебе свой израненный мир. И если бы мне снова пришлось выбирать... Да, я прошла долгий путь от лаборатории до заведования отделением, пережила расцвет и упадок системы, но ни разу не пожалела о выборе. Не гинекология, а психиатрия. То самое "зерно", брошенное Адольфом Яковлевичем Дорштом, упало на благодатную почву, проросло и стало делом всей жизни. Пока дышу – надеюсь помогать. А идеальный день? Воскресенье, когда вся семья в сборе.

Елена Егорова